Мудрые мысли

Эрих Мария Ремарк, урождённый Эрих Пауль Ремарк (нем. Erich Maria Remarque, Erich Paul Remark)

(22 июня 1898, Оснабрюк, Германия — 25 сентября 1970, Локарно, Швейцария)

Один из наиболее известных и читаемых немецких писателей двадцатого века.

Цитата: 494 - 510 из 796

•  Она знала, что за счастье приходится платить двойной и тройной ценой. Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете. (*Три товарища*)

•  Она не любила возвращаться в темные комнаты. Так же, как и он. (*Триумфальная арка*)

•  Она пользовалась своим мужем, как иные люди Библией, — для цитирования. (*Три товарища*)

•  Она умерла в последний час ночи, до рассвета. Она умирала тяжко и мучительно, и никто не мог ей помочь. Крепко держа меня за руку, она уже не знала, что я с ней.
Потом кто-то сказал:
— Она мертва.
— Нет, — возразил я. — Она еще не мертва. Она ещё крепко держит меня за руку.
Свет. Невыносимо яркий свет. И люди. И врач. Я медленно разжал пальцы. Её рука упала. И кровь. И её лицо, искажённое удушьем. Полные муки, остекленевшие глаза. Шелковистые каштановые волосы.
— Пат, — сказал я. — Пат.
И впервые она мне не ответила. (*Три товарища*)

•  Она хочет остаться друзьями. Мне же остается лишь поменять любовь на дружбу, или же исчезнуть из ее жизни навсегда. Я выбираю второе. Почему? Потому что так и должно быть… Нельзя поселится в сгоревшем дотла доме.
— Нет, – быстро сказал он. – Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец. (*Триумфальная арка*)

•  Они всё ещё писали статьи и произносила речи, а мы уже видели лазареты и умирающих; они всё ещё твердили, что нет ничего выше, чем сужение государству, а мы уже знали, что страх смерти сильнее. От этого никто из нас не стал ни бунтовщиком, ни дезертиром, ни трусом (они ведь так легко бросались этими словами); мы любили родину не меньше, чем они, и ни разу не дрогнули, идя в атаку; но теперь мы кое-что поняли, мы словно вдруг прозрели. И мы увидели, что от их мира ничего не осталось. Мы неожиданно очутились в ужасном одиночестве, и выход из этого одиночества нам предстояло найти самим. (*На западном фронте без перемен*)

•  Опасность - дело слишком серьезное. Насколько оно серьезно, примешь только, когда видел много смертей. (*Время жить и время умирать*)

•  Оправдание всегда найдётся. Был бы предлог.

•  Опять кому-то некуда идти, подумал он. Это следовало предвидеть. Всегда одно и то же. Ночью не знают, куда деваться, а утром исчезают прежде, чем успеешь проснуться. По утрам они почему-то знают, куда идти. Вечное дешевое отчаяние - отчаяние ночной темноты. Приходит с темнотой и исчезает вместе с нею.. Да разве он сам не сыт всем этим по горло? (*Триумфальная арка*)

•  Осень и весна -- самый выгодный сезон для торговцев похоронными принадлежностями: людей умирает больше, чем летом и зимой; осенью -- потому, что силы человека иссякают, весною - потому, что они пробуждаются и пожирают ослабевший организм, как слишком толстый фитиль тощую свечу. (*Чёрный обелиск*)

•  От благодарности ты должен отвыкнуть. Нет, не отвыкай. С ней ты скорее пробьёшся. Я не имею в виду других людей, это неважно. Я имею в виду тебя. Она будет согревать тебе сердце, если ты будешь способен на неё. («Возлюби ближнего своего»)

•  От оскорбления можно защищаться, от сострадания нельзя. (*Триумфальная арка*)

•  От принципов необходимо иногда отступать, иначе они не доставляют радости.

•  Отстоять себя в беде - огромное искусство. Благотворительность – это корова, которая плохо доится и даёт очень мало молока. (*Возлюби ближнего своего*)

•  Отторгнутый, изолированный кусочек жизни на территории неотвратимой смерти. (*Искра жизни*)

•  Очень страшно ждать чего-то... страшно, когда ждать уже нечего...

•  Память самый подлый предатель на свете. (*Земля обетованная*)