Томас Карлейль (также Карлайл, англ. Thomas Carlyle)

(4 декабря 1795 Эклфехан, Дамфрис-энд-Галловей, Шотландия - 5 февраля 1881, Лондон)

Биография (Мария ЧЕПУРИНА)

Томас Карлейль не был историком. К этому единственному убеждению приходишь по прочтении его биографии. А кем же он был, в таком случае? Долгое время Томас сам не мог ответить на этот вопрос: в течение всей своей молодости он искал для себя подходящее занятие и не мог найти. Вначале готовился стать священником, пока не понял окончательно, что это не его, потом значительное время работал учителем в школе, причём по естественнонаучным дисциплинам, зарабатывал частными уроками, потом без энтузиазма, лишь только ради того, чтобы приобрести профессиональные навыки, приступил к получению юридического образования, но скоро и это дело бросил с превеликим отвращением. Между тем, с самой ранней юности он чувствовал в себе вкус к литераторству. Писатель, стало быть? Но что написал этот писатель?! На его счету переводы и исследования немецких романтиков, несколько больших и малых трудов по истории, немало памфлетов, а так же других вещей публицистического характера, один неоконченный, напыщенно-невыразительный роман автобиографического свойства, ещё один, нечто в духе Свифта, не имевший успеха, и в самом конце - воспоминания о близких. Литератор, свысока смотревший на литературу - сначала из своего радикализма молодости, потом уже как старый брюзгливый филистер - да, именно свысока, несмотря на дружеские отношения со многими писателями и поэтами своего века, - вот кто был Карлейль. Так, в глубокой старости он советовал поэту Эллингему лучше использовать свой талант для написания истории Ирландии. Подобным же образом он распорядился собственным талантом. Биограф Саймонс походя назвал его неудавшимся политическим деятелем. Это вполне резонно, ибо историей Карлейль занимался затем, чтобы лучше познать современность. В философском словаре 1980 года он числится «английским буржуазным философом и историком», в Советском Энциклопедическом Словаре «публицистом, историком и философом», в малом словаре Брокгауза и Ефрона - «историком литературы» ко всему прочему. Но наверняка Чарльз Диккенс, носивший «Французскую революцию» везде с собой вместо Библии, Джеральдина Джусбери, уснувшая у ног Карлейля, и все те люди, которые покупали билеты на его лекции, юноши, которые находили в его книгах нечто близкое для себя и спешили засвидетельствовать своё почтение в его домик в Челси, не задавались подобными вопросами и не присваивали учителю словарных определений, потому что были уверены: Томас Карлейль - это пророк.

Но то был лишь первый вопрос.

Описывая свою беседу с братом автора эволюционной теории, жена «пророка» сообщала своему мужу в одном из писем 1838 года: ««В Конце концов, - спросил меня на днях Дарвин, - что это за религия такая у Карлейля, - да и есть ли она у него вообще?» Я покачала головой, сказав, что знаю об этом не больше, чем он». Вопрос этот, вероятно, нельзя считать закрытым: не только в плане собственно религии, но и более широко, в плане идеологии вообще. Вероятно, и сам Карлейль не знал на него окончательного ответа, хотя и был человеком более чем гордым и более чем убеждённым, особенно в старости, когда, как пишут современники, спорить с тем, что он вещал, стало абсолютно невозможно. Сын ортодоксального пуританина, каменщика из Шотландии, Карлейль довольно рано разучился верить в христианского Бога и посещать церковь, храня, однако, убежденность в существовании некоего «особого Провидения». Считаясь традиционно историком консервативного направления, он, нельзя не заметить, в первой половине своей жизни был радикалом, самым настоящим радикалом, остро ощущавшим социальную несправедливость, ехидно называвший мещанство своим новоизобретенным словечком «гигманизм» («кабриолетство» по-нашему), привечавшим в своём доме Джузеппе Мадзини, водившим дружбу с Джоном Стюартом Миллем, ведшим переписку с сенсимонистами. И радикалом он оставался не только в двадцать, не только в двадцать пять, но и тогда, когда писал «Французскую революцию»: а тогда Карлейлю шёл уже пятый десяток! Но - опять-таки «но»! - не являлся он ни социалистом, ни поклонником промышленной революции: как раз даже напротив. Это было нечто, могущее быть названным мистическим радикализмом. А потом ему на место пришли «культ героев», равнодушие к народу, вера в спасительную роль новой аристократии и неистребимая душевная привязанность к аристократии старой, блистательной, высокомерной и занятой ничегонеделанием - в лице лорда Ашбертона и его жены. Не зря Ф. Павленков, издатель серии популярных биографий, поместил Карлейля в одном томе с Жан-Жаком Руссо. У них есть нечто общее: их образ кумиров для молодёжи, их самолюбивый, замкнутый и капризный характер, их непоследовательность, позволявшая совмещать левые убеждения с нежной иррациональной привязанностью к высокородным особам...

Взгляните, как Саймонс описывает дом Карлейля: «в этом доме ссыльные революционеры пили чай с аристократами, глубокомысленные вольнодумцы вступали в спор со священниками-радикалами, профессиональные политики беседовали с начинающими поэтами». Надо думать, нечто подобное было и у него в голове.

Карлейль стремился, судя по всему, не столько к познанию истины (что свойственно философам), сколько к выработке своих собственных убеждений, которые в каждом случае касаются отдельной стороны бытия и могут быть мало связаны между собой. По мнению немецкого исследователя П. Ганзеля, он, не находя целостных философских систем в Англии, обращался к французским и немецким мыслителям, испытывая их влияние, особенно последних. И он же говорит о том, что Карлейль никогда не заботился о систематической полноте своего мировоззрения.

И всё же позиции Карлейля, особенно относящиеся к философии истории, нужно попытаться выяснить, раз уж перед нами стоит такая задача. Весьма чётко его взгляды периода радикализма выражаются в конце очерка о Дидро, относящегося к 1833 г.: «Возвышеннейшая и глубочайшая история всемирной и человеческой истории, которой подчинены все другие её задачи... это борьба неверия с верою. Все эпохи, в которых преобладает вера, какой бы формы она не была, славны, возвышают душу и плодотворны как для современников, так и для потомства».

Надо полагать, что эпоху Великой Французской революции Карлейль считал вполне религиозной, иначе бы не стал в 1837-38 гг. писать книгу о ней, первый том которой ему пришлось воссоздавать после того, как служанка, приняв рукопись за кучу ненужных бумаг, использовала её для растопки. Во всяком случае, именно к такому выводу, о большой идейной наполненности и яркости того времени, придёт очарованный читатель, когда перед ним оживут вселяющие трепет картины прошлого: здесь нет места рассуждениям о великом своеобразии языка Карлейля, благодаря которому его книга стала бессмертной, и который оказал влияние на пишущую Англию XIX в. - остаётся только констатировать это своеобразие. «Французскую революцию» можно назвать несколько сумбурной, она не очень годится для неподготовленного читателя, особенно того, кто подходит к ней с образовательными целями: здесь нет списка литературы, нет научной периодизации. Но именно это позволяет увидеть события глазами современника, по-настоящему окунуться в прошлое.

Что же касается научных достоинств произведения, то нельзя, конечно, закрыть глаза на то, что автор нисколько не старался быть беспристрастным и порою использовал свою фантазию там, где ему не хватало источников. Вряд ли историки нашего времени будут подходить к этой книге серьёзно. Но стоит ли относиться к ней, только как к поэме и выкинуть с обоза науки? В своё время Ф. Фюре реанимировал наследие двоих забытых историков Французской революции, построив на нём своё учение. Подход Карлейля может, в принципе, вписаться в это главенствующее ныне учение, в центре которого стоит идея преемственности Старого порядка и Революции: ибо - откуда начинается его книга? - не со взятия Бастилии и даже не с Собрания нотаблей, а гораздо раньше, со смерти Людовика XV. Поэтому неотъемлемой частью «Французской революции» Карлейля являются попытки реформирования системы, предпринятые Тюрго, Неккером и Калонном. Стоит, быть может, призадуматься над этим...

Наконец, неоспоримо то, что Карлейль написал первым адекватное повествование о Революции в то время, когда Европа, по выражению В.Г. Сироткина, была завалена мемуарами монархистов, бонапартистов, клерикалов, просто обскурантов, которые не видели во Французской революции либо ничего, кроме, гильотины и её «начальника» - «чудовища Робеспьера», либо, наоборот, вслед за аббатом Баррюэлем оценивали её только как всемирный заговор иудео-масонов. Карлейль показал реставрированной Европе, что Революция имела объективные причины и была неизбежна - в этом состоит его заслуга! И стоит обратить внимание на то, какое внимание он, говоря о причинах, уделяет народным страданиям, то есть, выражаясь академически, социально-экономическим факторам. Для людей, кому марксистский подход вошёл в подсознание, оно кажется естественным, но для тех времён это была новость. Стоя на позиции всеобщего детерминизма, Карлейль с большим искусством внушает нам убеждение, что - особенно после смерти Мирабо - никакая сила, ни человеческая, ни божеская, уже не в состоянии была удержать французское королевство от падения. В этом есть даже что-то от провиденциализма. У Карлейля, как и у Фихте, человек до такой степени сдавлен в тисках неумолимой связи вещей, что его самоопределение и свобода становятся невозможными, - писал Гензель.

От Французской революции Карлейль перешёл к изучению революции в своей родной стране, и в 1845 г. у него вышла книга, состоящая из речей и писем Оливера Кромвеля, а так же комментариев и описаний, для одного из которых Карлейль даже сам ездил осматривать место битвы при Нейсби. Книга имела огромный успех и, так же, как предыдущая, противостояла общему стереотипу о Кромвеле, выраженному вигом Джоном Форстером: «жил, как лицемер, и умер, как предатель».

Так мы возвращаемся к теме карлейлевой философии истории. Чтоб представить его идеи, совершенно неправильно было бы ограничиться вышесказанным, ибо мы не упомянули о важнейшей составляющей этой философии на позднем этапе: о «культе героев». Сделавшись сварливым и постоянно жалующимся на бессонницу стариком, Карлейль значительно отошёл от своих прежних взглядов на общество и на историю, стало быть, тоже. В книге «Герои и героическое в истории», а потом в шеститомном труде о Фридрихе II, должном являть пример такого героя, английский мыслитель развивает мысль о том, что исторический процесс двигается усилиями отдельных великих личностей. На смену друг другу приходят новые боговдохновенные люди, уразумевающие вечную тайну Божества и природы в символах, всё более и более адекватных, всё более и более приближающихся к сущности Божества... При хороших обстоятельствах герои, которым полагается быть одержимыми идеей, дают начало новым эпохам веры. При этом каждая религиозная эпоха в общественном отношении может быть рассматриваема как метод организации труда. Старые же эпохи, утратившие религию, разрушаются специальным «отрицательными гениями», такими, как Дидро и Вольтер. Вот такой оригинальный взгляд на то, что можно было бы назвать сменой общественных формаций.

Несмотря на то, что нам сегодня очень хорошо видны недостатки и слабо видны (поскольку стали привычными) достоинства исторических сочинений Томаса Карлейля, нужно признать, что он, вне сомнения, повёл науку в правильном направлении. Ну, а что до литературного стиля - вряд ли кто-то сможет ещё его превзойти.

ЛИТЕРАТУРА

* Гензель П.Т. Карлейль П.Гензеля, профессора Гейдельбергского университета: пер. с нем. П. Морозова. - СПб: издание редакции журнала «Образование», 1903. 250 с.
* Исторические и критические опыты Томаса Карлейля: пер. с англ. М.: типография И.И. Родзевича, 1878. 459 с.
* Карлейль Т. История французской революции: пер. с англ. Ю.В.Дубровина и Е.А.Мельниковой. - М: «Мысль», 1991. 575 с.
* Саймонс Дж. Карлейль: пер. с англ. и коммент. Е.Сквайрс. М.: «Молодая гвардия», 1981. 288 с., илл.
* Сироткин В.Г. Послесловие / Карлейль Т. История французской революции. М., 1991.

2004 год ...И да простят мне поклонники Карлейля - я сама исключительно высоко ценю и его творчество, и общественную деятельность, и в его истории Революции тоже вижу массу достоинств помимо совершенства литературной формы, - но не могу не согласиться с Хилари: тот образ Французской революции, который преобладает в англоязычном мире и с которым мы сталкиваемся, в частности, - этот образ сотворен в значительной степени золотым пером Томаса Карлейля…

Биография

Карлейль (правильнее Карлайль) Томас, английский критик, романист, философ, историк и публицист родился в 1795 г. в деревне Эклфехан, в Шотландии, в семье сельского каменщика. Рано проявив незаурядные способности к гуманитарным наукам, он поступил в Эдинбургский университет и в 1814 г. окончил его. Философское мировоззрение Карлейля и его взгляд на историю человечества формировались под влиянием немецких романтиков, главным образом Фихте и Шеллинга.

В 20-х гг. XIX в. промышленный переворот был практически закончен, крупная буржуазия закладывала фундамент своей эстетической культуры. Сын каменщика, сельский учитель, профессиональный литератор, под конец жизни ректор попоив саиза Эдинбургского университета, Карлейль соединил буржуазный культ сильной личности с аристократическим пантеизмом ранне-шел-лингианского типа. Он выдвигал теорию избранных, которым надлежит править миром. Его политико-исторические и философские теории оказали значительное влияние на развитие английской общественной мысли.

Несомненной заслугой Карлейля является создание методов «органической критики». У него отсутствует последний решающий момент анализа — социология. Жизнь и творчество суть неразъединимые части единого исторического конструктивного процесса. Другая его заслуга — создание философского романа-памфлета «Запог КезаПш», (1831; в доел, переч.; «Заштопанный портной») — романа в большой степени автобиографического. Согласно развитой им здесь «философии одежды», весь мир, вся история представляются в виде ряда внешних, преходящих одеяний, личин, за которыми пребывает вечная божественная сущность — единственная реальность. Проблема эта была поставлена в плане не столько психологическом, сколько социальном. В памфлетах «Чартизм» (1840) и «Теперь и прежде» (1843) автор, высказывая искреннее сочувствие к трудящимся, называет себя сторонником феодального социализма. В лучшем своем произведении (написанном немного раньше — в 1837 г.) «История Французской революции» Карлейль оправдывает свержение монархии.

В 1841 г. вышла книга Карлейля, сильно повлиявшая на европейскую историческую науку, — «О героях и почитании героев» (1841), после этого история мира стала рассматриваться в контексте жизни и деяний великих людей. Развивая эту концепцию, Карлейль в 1845—1846 гг. написал книгу «Письма и речи Оливера Кромвеля», а в 1858—1864 гг. работал над своим самым крупным трудом — «История Фридриха II Прусского» в 13 томах. Прежде, чем приступить к этому труду, он подготовил сборник «Памфлеты последних дней» (1858), в котором очень четко выразил свои политические взгляды: не признавая идеалы демократии и либерализма, он ставил превыше всего «верующий радикализм». Умер в 1881 г. в Лондоне.

Биография

Томас Карлейль (Карлайл) родился 4 декабря 1795 года в Эклфехане (Шотландия) в семье каменщика и фермера. Начальное образование получил в Эклфехане и в частной школе шотландского города Эннан. В 1809 году он поступил в Эдинбургский университет, где готовился к духовной карьере, но вместо этого получил ученую степень по математике и после окончания университета с 1814 года был учителем в Эннане, затем в Кирколди. В 1818 году Томас Карлейль вернулся в Эдинбург для изучения права, однако больше внимания уделял немецкому языку, истории и философии. В 1820 Карлейль окончательно отказался от карьеры священника, юриста и учителя и решил зарабатывать на жизнь литературным трудом. В 1824 году он опубликовал жизнеописание Шиллера и ряд переводов, жил в Эдинбурге и на ферме жены, зарабатывал на жизнь журналистикой. В 1834 году Карлейль опубликовал роман "Сартор Резартус. Жизнь и мнения профессора Тейфельсдрока", написанный в духе немецкого романтизма и классического идеализма, которые вообще оказали сильное влияние на мировоззрение писателя. В этом философско-публицистическом романе выразилась суть карлейлевской философии: современный мир "вывихнут", ибо для решения своих проблем он избрал методы научного рационализма, вместо того чтобы возродить к жизни истину духа.

С 1834 года Томас Карлейль постоянно жил в Лондоне, выпуская книги, очерки, беседы и письма. В 1837 появилось лучшее историческое сочинение Карлейля - "История французской революции". В нем, наряду с оправданием свержения народными массами абсолютистского строя, уже намечается крайне субъективистская идеалистическая концепция "культа героев", развернутая в цикле лекций "Герои, почитание героев и героическое в истории" (1842). Среди других работ Карлейля - книга "Теперь и прежде"(1843), "Письма и речи Оливера Кромвеля" (1845-1846), "Современные памфлеты" (1850), "Жизнь Джона Стерлинга" (1851), "История Фридриха Второго Прусского" (1858-1865). К концу жизни, став знаменитым, Томас Карлейль отказывался от почестей, в том числе от дворянского титула и пенсиона. Умер он в Лондоне 5 февраля 1881 года, и его "Мемуары" увидели свет после смерти автора.

Биография (ru.wikipedia.org)

Исповедовал романтический «культ героев» — исключительных личностей вроде Наполеона, которые своими делами исполняют божественное предначертание и двигают человечество вперёд, возвышаясь над толпой ограниченных обывателей. Известен также как один из блестящих стилистов викторианской эпохи.

Начало деятельности

Родился в простой крестьянской семье; предназначаемый своими родителями-строгими кальвинистами к духовной карьере, в 14 лет поступил в Эдинбургский университет. Не желая быть священником, он по окончании курса в университете стал учителем математики в провинции, но скоро вернулся в Эдинбург. Здесь, живя на случайный литературный заработок, он некоторое время усиленно занимался правом, готовясь к адвокатской деятельности; но и это он быстро забросил, увлекшись немецкой литературой.

Сочинения о немецкой литературе

Перевод Гётевского «Вильгельма Мейстера» в 1824 г. и «Жизнь Шиллера» в 1825 г. были первыми крупными работами Карлейля; за ними последовали критические разборы и переводы из Жан-Поля

Книга о французской революции. Историко-философские взгляды

Такой же оригинальностью, как и эти произведения, отличается «История французской революции» («French Revolution, a history», 1837), едкий памфлет «Чартизм» (1839), лекции о героях и героическом в истории («On Hero worship», 1841) и историко-философские размышления «Past and present» (1843).

Не подходя ни к одной из установившихся политических партий, Карлейль чувствовал себя одиноким и думал некоторое время об издании собственного журнала для проповеди своего «верующего радикализма». Все указанные произведения Карлейля проникнуты стремлением свести прогресс человечества к жизни отдельных выдающихся личностей-героев (согласно Карлейлю, всемирная история есть биография великих людей), положить в основу цивилизации исключительно нравственный долг; его политическая программа ограничивается проповедью труда, нравственного чувства и веры. Утрированная оценка героического в истории и недоверие к силе учреждений и знания привели его к формальному культу прошедших времен, более благоприятных для героических людей. Взгляды его ярче, чем где-либо, сказались в двенадцати «Памфлетах последних дней» («Latter-day pamphlets», 1858); здесь он смеется над эмансипацией негров, над демократией, филантропией, политико-экономическими учениями и пр. Не только прежние враги после этих памфлетов негодовали на Карлейля, но и многие поклонники перестали его понимать.

Другие исторические сочинения

На протяжении 40-х годов взгляды Карлейля менялись в сторону консерватизма. Постепенно в работах Карлейля критика капитализма звучала все глуше, а его высказывания, направленные против выступлений народных масс,-- все резче. В книге «Прежде и теперь» он рисовал идиллические картины средневекового общества, где якобы царили простые благородные нравы, добрый монарх обеспечивал благополучие и свободу подданных, а церковь пеклась о высоких моральных ценностях. Это была романтическая утопия, сближавшая Карлейля с феодальными социалистами. Из всех сочинений Карлейля наибольшее историческое значение имеет «Letters and Speeches of Oliver Cromwell» (1845-46), с комментариями; последние далеко не беспристрастны к «герою» Кромвелю. Карлейль по-новому показал роль Кромвеля в истории страны, в частности, его заслуги в возвышении морского могущества Англии и в усилении ее международного престижа. Работа носила для своего времени новаторский характер. Английские историки до того времени игнорировали этого деятеля, видя а нем только «цареубийцу» и «тирана». Карлейль сделал попытку вскрыть подлинные мотивы и значение государственной деятельности Кромвеля. Он пытался понять и характер самой революции, но исходил из того, что Английская революция, в отличие от Французской, носила религиозный характер и не имела «земных целей». Самое обширное сочинение Карлейля — «History of Frederick II» (1858-65), заставившее его предпринять путешествие в Германию; при многих блестящих качествах оно страдает большою растянутостью. Карлейль воспевает этого «короля-героя» и восхищается порядками крепостнической Пруссии. В 1847 г. появились его «Исторические и критические опыты» (сборник журнальных статей), в 1851 г. — биография его друга юности, поэта Стерлинга. С 1868 до 1870 г. Карлейль был занят изданием полного собрания своих сочинений («Library edition», в 34 т.). За этим изданием последовало на следующий год дешевое издание «People’s edition», которое много раз было повторено. Далее он напечатал ряд очерков под заглавием «Первые норвежские короли» (1875). В 1866 г. Карлейля предложили почетное место ректора Эдинбургского университета; кроме этого места, он никогда не занимал никакой должности, всю жизнь оставаясь только писателем. Во время франко-прусской войны он стал на сторону Пруссии и горячо и искренне отстаивал её дело в своих письмах в «Times», изданных и отдельно (1871). Он умер в 1881 году.

Карлейль и нацизм

Английский философ Томас Карлейль (1795–1881) был одним из тех, кто вернулся к идее выдающейся роли личностей, «героев» в истории. Одно из самых известных его произведений, оказавших очень сильное влияние на современников и потомков, так и называлось – «Герои и героическое в истории» (1840, рус. пер. 1891; см. также: Карлейль 1994). Согласно Карлейлю, всемирная история есть биография великих людей. Карлейль и сосредоточивается в своих работах на тех или иных личностях и их роли, проповедует высокие цели и чувства, пишет целый ряд блестящих биографий. О массах он говорит гораздо меньше. По его мнению, массы нередко только орудие в руках великих личностей. По Карлейлю, существует своего рода исторический круг, или цикл. Когда героическое начало в обществе ослабевает, тогда наружу могут вырваться скрытые разрушительные силы массы (в революциях и восстаниях), и они действуют, пока общество вновь не обнаружит в себе «истинных героев», вождей (таких как Кромвель или Наполеон). Подобный героический подход, несомненно, привлекал внимание к роли личностей, ставил (однако не решил) задачу раскрытия причин колебаний этой роли в истории. Но он имел слишком очевидные изъяны (помимо несистематического изложения): рассматривались только «герои», общество жестко делилось на вождей и массу, причины революций сводились к социальным чувствам и т. п.[2]

Взгляды Карлейля в чём-то предвосхитили воззрения Ницше с его культом сверхчеловека, а через него — Гитлера и других фашистских идеологов. Так, профессор Чарльз Сароли в своей профашистской статье 1938 года «Был ли Карлейль первым нацистом?», пытается ответить на этот вопрос утвердительно в журнале «Anglo-German Review»:
Нацизм — не немецкое изобретение, изначально он возник за границей и пришел к нам именно оттуда… Философия нацизма, теория диктатуры были сформулированы сто лет назад величайшим шотландцем своего времени — Карлейлем, самым почитаемым из политических пророков. Впоследствии его идеи были развиты Хьюстоном Стюартом Чемберленом. Нет ни одной основной доктрины… нацизма, на которых основана нацистская религия, которой не было бы… у Карлейля, или у Чемберлена. И Карлейль и Чемберлен… являются поистине духовными отцами нацистской религии… Как и Гитлер, Карлейль никогда не изменял своей ненависти, своему презрению к парламентской системе… Как и Гитлер, Карлейль всегда верил в спасительную добродетель диктатуры.[3]

Бертран Рассел в своей книге «История Западной философии» (1946) утверждал: «Следующий шаг после Карлейля и Ницше — Гитлер.»

Известный историк Мануэль Саркисянц в своей книге «Английские корни немецкого фашизма»[4] посвятил вопросу о влиянии Карлейля на развитие нацистских идей отдельную главу[5].

Сочинения

* «История французской революции» (т. I)
* «Исторические и критические опыты»
* «Герои и героическое в истории» («Современник» 1856 г.)
* «Нибелунги» («Библ. для чтения» 1857 г.).
* ст. в «Вестн. Европы» (1881 г., кн. 5 и 6);
* «Новейшая англ. литература»
* И. Тэна; «Автобиография Д. С. Милля»;

Примечания

1. Рыбакин А. И. Словарь английских фамилий. — М.: Астрель, 2000. — 576 с. — ISBN 5-271-00590-9
2. Личность в истории: эволюция взглядов Гринин Л. Е. История и современность. Выпуск №2(12)/2010
3. М. Саркисянц. «Томас Карлейль и „божественные фельдфебели — инструкторы по строю“ для беднейших англичан»
4. «Английские корни немецкого фашизма»
5. Англия как прообраз расового единства (Volksgemeinschaft)

Литература

* Карлейль Томас // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
* «Томас Карлейль и „божественные фельдфебели — инструкторы по строю“ для беднейших англичан» — глава из книги Мануэля Саркисянца «Английские корни немецкого фашизма»
* Дж. Саймсонс. «Томас Карлейль. Жизнь и идеи пророка»
* ЖЗЛ Ф. Павленкова. В. И. Яковенко. «Томас Карлейль»
* Джулиан Саймонс Карлейль (ЖЗЛ)
* Энгельс Ф. Положение Англии
* В. Г. Сироткин. ТОМАС КАРЛЕЙЛЬ И ЕГО ТРУД "ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. ИСТОРИЯ"

Дата публикации на сайте: 23 июня 2012.