Мудрые мысли

Ги де Мопассан (фр. Guy de Maupassant, полное имя — Анри-Рене-Альбер-Ги де Мопассан (фр. Henry-Rene-Albert-Guy de Maupassant)

(5 августа 1850, Миромениль (департамент Приморская Сена, Вторая французская республика) - 6 июля 1893, Пасси (Париж, Третья французская республика))

Французский писатель, автор многих знаменитых рассказов, романов и повестей.

Цитата: 69 - 85 из 204

...и впервые убеждалась, что два человека не могут проникнуть в душу, в затаённые мысли друг друга, что они идут рядом, иногда тесно обнявшись, но остаются чужими друг другу и что духовное наше существо скитается одиноким всю жизнь.
(«Жизнь»)

И все-таки между ними встало что-то необъяснимое, непобедимое, неуловимое, «почти что ничего», то «почти что ничего», из-за которого при перемене ветра парус уходит все дальше и дальше от берега.
(«Сильна как смерть»)

И другие воспоминания возникли у нее, воспоминания из ее собственной жизни — Розали, Жильберта, разочарования сердца. Значит, все на свете только горе, мука, скорбь и смерть. Все обманывает, все лжет, все заставляет страдать и плакать. Где же найти немножко радости и покоя? Должно быть, в другой жизни! Когда душа освобождается от земных испытаний. Душа! И она задумалась над этой непостижимой тайной, вдаваясь в поэтические вымыслы и тотчас опровергая их другими, столь же туманными гипотезами. Где же была теперь душа ее матери? Душа этого недвижного и окоченевшего тела? Может быть, очень далеко. Где-то в пространстве. Но где? Испарилась, как аромат засохшего цветка? Или летала, как невидимая птица, вырвавшаяся из клетки?
(«Жизнь»)

И он спросил Христиану: - Вы любите музыку?
- Очень.
- А меня она мучает. Когда я слушаю любимую вещь, то первые же звуки как будто срывают с меня кожу, вся она тает, растворяется, словно и нет ее на моем теле; все мои мышцы, все нервы обнажены и беззащитны под натиском музыки. Право же, оркестр играет на моих обнаженных нервах, и они вздрагивают, трепещут, отзываясь на каждую ноту. Я воспринимаю музыку не только слухом, я ощущаю ее всем телом, и оно вибрирует с ног до головы. Музыка!.. Сколько она дает мне наслаждения, вернее - счастья!.. Ничто с ним не может сравниться.
(«Монт-Ориоль»)

И она стала мечтать о любви. Любовь! Два года уже нарастал в ней страх приближающейся любви. Теперь ей дана свобода любить, только надо встретить его. Его!
Какой он будет? Этого она не представляла себе и даже не задумывалась над этим. Он будет он, вот и все.
(«Жизнь»)

И чем мы цивилизованнее, чем умнее и утонченнее, тем больше нам приходится побеждать и подчинять себе животный инстинкт, который заложен в нас по воле бога.
(«Бесполезная красота»)

Ибо слова любви всегда одинаковы, все дело в устах, которые их произносят.
(«Милый друг»)

Иллюзии свои оплакиваешь порой так же горько, как покойников.
(«Жизнь»)

Именно сейчас она чувствовала себя такой одинокой посреди всех этих слабодушных; и хотя она как-то сразу научилась притворяться, хотя она встречала графиню с протянутой рукой и с улыбкой на губах, но в ней все росло, заполняя ее, ощущение пустоты и презрения к людям; и каждый день мелкие события местной жизни увеличивали в ее душе гадливость и неуважение к человеческой породе.
(«Жизнь»)

Иногда она думала о любви так же, как бедная женщина, живя в скудости, думает о жемчужном ожерелье, о брильянтовой диадеме и на минуту загорается желанием иметь эти драгоценности, для нее такие далекие, но кому-то другому вполне доступные.
(«Монт-Ориоль»)

Искусство математично: великие эффекты достигаются простыми и хорошо скомбинированными средствами.

Каждое сердце воображает, что оно впервые бьется под наплывом тех ощущений, которые заставляли уже биться сердца первых людей и заставят еще трепетать сердца последних мужчин и последних женщин.
(«Жизнь»)

...каждый думает, что его сердце первым забилось под наплывом чувств, от которых стучало сердце первого человека и будут трепетать сердца последних мужчин и последних женщин.
(«Жизнь»)

Каждый — за себя. Победа достается смелым. Эгоизм — это все. Но эгоизм, алчущий богатства и славы, выше эгоизма, алчущего любви и женских ласк.
(«Милый друг»)

Каждый из нас несет в себе лихорадочную и неутомимую жажду бессмертия, каждый из нас представляет собой вселенную во вселенной, каждый из нас истлевает весь, без остатка…

Как возможно, что не станет мамы? Этот дорогой образ, самый родной, знакомый с той минуты, как впервые открываешь глаза, любимый с той минуты, как впервые раскрываешь свои объятия, это великое прибежище любви, самое близкое существо в мире, дороже для души, чем все остальные, - мать, и она вдруг исчезнет.
(«Жизнь»)

Как мало надо, чтобы взволновать сердце мужчины, стареющего мужчины, у которого воспоминания превращаются в сожаления!
(«Сильна как смерть»)